ОСОБЕННОСТИ БЫТОВАНИЯ АДЫГЕЙСКИХ СОВЕТСКИХ НАРОДНЫХ ПЕСЕН И ИХ ИСПОЛНИТЕЛИ
В настоящей статье предпринята попытка проследить процесс своеобразия бытования и исполнения советского народного песенного фольклора в Адыгее, деятельность народных певцов и исполнительских коллективов.
В ней рассматриваются формы бытования народных песен в разных периодах истории народа. Содержится творческие портреты наиболее талантливых исполнителей, отмечается преемственность в исполнительских традициях. Проводится анализ количественного и качественного состава исполнителей и слушателей изустной песенной поэзии советского периода. Ключевые слова:адыгейский, фольклор, поэзия, исполнители, произведения, искусство, устно-поэтическое, мастерство, ансамбли, песенная, советский, мастерство, изустное.
In the present paper there are attempts to trace the identity of the existence and enforcement of Soviet folk song folklore in Adygea, the activity of folk singers and performing teams. It examines the forms of folk songs in different periods of the history the nation. There are creative portraits of the most talented performers, marks succession in the performing traditions. It analyses the quantitative and qualitative composition of performers and listeners word of mouth, singing poetry of the Soviet period.
Keywords: Adyghe, folklore, poetry, performers, works of art, the oral-poetic, skill, bands, songs, Soviet, skills, vocal.
Специфика бытования и исполнения адыгейской советской народной поэзии во многом обуславливает особенности её поэтики, жизнеспособность и неувядаемую силу её идейно-эстетического воздействия на слушателей.
Жизнь песенного фольклора во многом определяется отношением народа к живому слову, музыке и пению, а также, установившимся традициям бытования и исполнения устно-поэтических произведений.
Как известно, устно-поэтическое творчество было единственным идеологическим оружием адыга, не имевшего до Октябрьской революции ни массовой грамотности, ни литературы. Поэтому уменье владеть словом, образная устная речь издавна высоко ценятся народом. Свой взгляд на живое слово адыг метко выразил в пословицах: «Тхьамык1эм итопыри ичатэри — ыжабз» («Слово — и пушка, и сабля бедняка»), «Чатэм пиупк1ырэр мэк1ыжьы, жэм пиупк1ырэр к1ыжьырэп» («Рана от меча заживает, рана от слова-нет») и другие. «Роль фольклора, — пишет Т.М Керашев, — в формировании идеологии прежнего адыгейца — члена феодального общества в прошлом была велика. Песни, рассказы всех видов сопровождали всю его жизнь. В кунацкой, в походах, на привалах, в шалаше, в степи и в лесу — всюду его досуг заполнялся изустными народными произведениями. Сила примера героев, фигурирующих в них, морали идеология эпохи, заключенные в них, господствовали над ним. На песни и исторические предания — «тарехи» «тхидежи» — смотрели как на хронику и летопись: в них увековечивались из поколения в поколение события и имена героев, в них клеймились позором трусость и порок с точки зрения морали данной эпохи. А в пёстрых, высокохудожественных отвлечениях сказочных небылиц адыг умел выдать образы их социальной действительности. Сила общественного мнения, создаваемого фольклорным произведением, была настолько велика, что адыг — «настоящий мужчина — скорее предпочёл бы умереть, чем услышать своё имя покрытым позором в песне или рассказе. А хвалебный куплет с упоминанием его имени в тлибеореде («песнь о многих мужах») по поводу какого-либо важного события является высшей наградой»1.
Огромное значение, которое придавали адыги устно-поэтическим произведениям, и их важную роль в общественной жизни народа отмечают адыгские просветители Султан Хан — Гирей, Ш.Б. Ногмов, а также путешественники, побывавшие до Октябрьской революции среди адыгов: Я. Абрамов, Дж. С. Белл, Л. Я. Люлье и другие2.
Не было, и теперь нет ни одного аула в Адыгее, где не жил хотя бы один популярный, творчески одаренный певец. Примечательно, что народные певцы с любовью исполняли старинные песни для любой аудитории, считая это своим патриотическим долгом. Певцы и сазители принимали участников фольклорно-музыкальных экспедиций и безвозмездно поют для них народные песни. По свидетельству многих дореволюционных авторов3, среди адыгов были джегуако* — профессиональные певцы — импровизаторы типа средневековых скоморохов, европейских шпильманов — жонглеров, древнегреческих рапсодов, карачаевских и балкарских халкжерчи. Средством существования джегуако было вознаграждение, получаемое за создание исполнение народных песен, за импровизацию, игру на музыкальном инструменте и руководство различными торжествами.
Большая часть народных певцов и импровизаторов -джегуако выражала народные идеалы и мечты и сознавала смысл своей деятельности. Академик А.Н. Веселовский приводит слова одного из знаменитых джегуако о назначении своего искусства: «Я одним словом делаю из труса храбреца, защитника своего народа, вора превращаю в честного человека, на мои глаза не смеет показаться мошенник, я противник всего бесчестного, нехорошего»4. Адыгские джегуако считали своей задачей воспитание людей в духе лучших народных традиций, привитие им высоких нравственных качеств и обличение пороков.
Одарённые джегуако пользовались у адыгских народов популярностью и любовью. Их слава была исключительной: чтобы послушать знаменитого джегуако, народ спешил на празднество из самых отдаленных мест, подобно тому, как в наши дни люди стремятся послушать известного певца.
Зная о всенародной любви к джегуако, князья и дворяне стремились привлечь певцов на свою сторону, подчинить их творчество своим интересам.
На стремление адыгских феодалов подчинить своим интересам народное устнопоэтическое творчество, справедливо указывает Т.М. Керашев: «Господствовавшая, — пишет он, — феодальная верхушка понимала хорошо всё значение фольклора как средство воздействия на массы, как орудия внедрения в сознание народных масс выгодной для неё идеологии, и вела упорную борьбу за овладение этим средством, за отражение своих классовых интересов в фольклоре... Князья щедро оплачивали хвалебные песни, прославлявшие их песни, имевшие против княжеский и против дворянский характер, их исполнители преследовали и вне этих кунацких»5. Однако, подавляющее большинство джегуако не подавалось ухищрениям классовой верхушки. Известно немало случаев, когда джегуако, истинные выразители надежд народа, проявляли высокое сознание своего достоинства.
Очень редко, но бывали случаи, когда отдельные джегуако не могли устоять перед соблазном получить щедрую плату, и поддавались уговорам князей и дворян. В их устах народно-поэтические произведения, в том числе и песни, иногда приобретали феодальные черты, их героям приписывалось аристократическое происхождение. Такие «фольклорные» произведения слагались и исполнялись приспешниками феодалов в хачещах князей и дворян.
«Стремясь создать, — пишет В.К. Гарданов, — наиболее благополучную идеологическую обстановку для грабительских набегов, которые играли важную роль в благосостоянии феодальной верхушки, адыгская знать содержала специальных менестрелей и бардов, прославлявших удачливых наездников, возвращающихся домой с огромной добычей, Как правило, героями этих песен были предводители — князья, отправляющиеся в окружении своих верных уорков в поход за чужим добром и, проявлявшие при этом исключительную храбрость и изобретательность. Окружая ореолом рыцарской доблести участие в феодальных набегах, эти песни способствовали оправданию разбойничьих подвигов адыгских князей и дворян в глазах соплеменников. Так создавалось нужное для феодального общества представление о «герое»6.
Трудящихся массы — подлинные творцы песенной поэзии, противопоставляли переделанным на вкус правящей верхушки «фольклорным произведениям» свое истинно правдивое искусство. Народ слагал произведения о настоящих героях, боровшихся против господствующего клана, против врагов, за честь и свободу Родины, пели песни, отражающие в реалистической форме вековую борьбу трудящихся со своими угнетателями, выражающие мировоззрение, идеалы и мечты народа о счастливой, свободной жизни.
Подлинно народные песни исполнялись в хачещах крестьян на посиделках, во время взаимопомощи (ш1ыхьаф), чапща и т.д. Хачещи свободных крестьянь — тфокотлей являлись своеобразной школой словесного и музыкального искусства. Они были специально оснащены народными музыкальными инструментами, на которых исполнялись песни (песни — плачи, героические, историко-героические, свадебные и иные).
Вечерами жители аулов устремлялись в хачещи, чтобы послушать песни и другие народные произведения в исполнении любимых певцов и сказителей. Таким образом, старшее поколение стремилось передать молодёжи свой жизненный и трудовой опыт, воспитать её в духе народных идеалов, привить ей нравственные качества, составляющие кодекс норм и правил поведения “адыге хабзэ”.
Присутствие в хачеще знатоков фольклора и мастеров его исполнения являлись честью для хозяина. Поэтому каждый адыг стремился как можно лучше обставить свою кунацкую, привлечь к себе талантливых певцов и сказителей. Всё это, в сою очередь, заставляло исполнителей фольклора более ответственно относиться к своему творчеству. Молодёжь же, видя, как старшие высоко ценят народную песню и мастеров её исполнения, сама начинала относиться к фольклору с большей серьёзностью.
Песни исполнялись на чапще* у постели больного. На чапще петь, плясать, и рассказывать произведения фольклора могли все без ограничения, кто обладал исполнительским мастерством.
Песенно-поэтическое произведение, безусловно, часто можно было услышать и во время коллективной взаимопомощи — шихафа, на которую обычно собирается много людей. Если условия работы, как например, чистка кукурузных початков позволяли слушать песню, то её пели во время работы. Обычным было желание собравшихся и после выполнения работы долго слушать любимых певцов.
На посиделки (чэщдэс), устраивавшиеся молодёжью в осеннее — зимний период, обычно приглашались молодые певцы исполнять любимые народные песни. Слушание и исполнение песни было приятным развлечением адыгских юношей и девушек на таких вечеринках.
Женщины пели везде, но отдельно от мужчин, чаще всего на кухне. Девушки и пожилые женщины иногда бывали в хачещах и могли слушать песни, но как правило, обычно не оставались долго в мужском обществе. А вот на специальных вечеринках «Чэщдэс» (ночных молодёжных посиделках), где собирались ровесники, единомышленники и близкие друзья мужского и женского пола пели и рассказывали произведения изустного творчества разного жанра на совершенно разные темы. Даже сюжетные танцы исполнялись в сопровождении песен разного характера и на разные темы. Это были такие танцы, как «1эчъэкъашъу» («Танец козла»), или шуточный парный танец «Зыгъэгус», шуточные частушечные перепевы «Зэфэус».
Пение начинал обычно знаток песенной поэзии, а все присутствующие принимали активное участие в хоровом сопровождении солиста. Тем самым, естественно организовывалось хоровое песнопение. После каждого исполнения песен обычно происходило обсуждение их идейно-художественных особенностей, истории её возникновения и т.д. Число присутствующих могло быть большим или малым, но все должны были в меру своих возможностей принять участие в исполнении народных песен. Пассивных и безучастных людей на спевках не бывало.
Характерно, что традиции бытования, исполнения народных песен, сложившиеся в дореволюционное время, в основном продолжались и в советскую эпоху. Но некоторые из них перестали существовать, а вместо них появились новые, порожденные изменившимися условиями жизни.
Благодаря тому, что в годы Советской власти в аулах Адыгеи, появились больницы и другие лечебные учреждения, отпала необходимость в организации чапщ, а вместе с этим и традиция исполнения песен у постели больного.
Показательно, что в советское время творцами и пропагандистами изустной песенной поэзии стали люди, среди которых — представители рабочего класса, колхозного крестьянства и народной интеллигенции. Все они обладают необходимым образованием, а зачастую и профессиональным мастерством. Это обусловило изменение форм создания и бытования народных песенно-поэтических произведений.
Поистине благодатные возможности для исполнения и распространения народных песен появились в 30-е годы в связи с созданием колхозов. Труженики адыгских аулов стали совместно трудиться, ежедневно собираться в большие группы, вследствие чего намного увеличилась аудитория певцов и их слушателей. Во время коллективного труда, часы отдыха на полевых станах люди с упоением пели и слушали народные песни и другие произведения фольклора в исполнении талантливых певцов. Типичными стали состязания на лучшее исполнение.
Любовь к знатокам песенного фольклора и необыкновенная популярность народных певцов сохраняются по-прежнему. Выражается это в уважительном отношении трудящихся к ним к их творчеству, в большом интересе к традиционному и современному фольклору вообще и к народному песенному творчеству в частности. Фольклорные праздники, смотры, конкурсы исполнителей изустного народного творчества исполнителей на народных музыкальных инструментах собирают огромную аудиторию и с большим интересом слушают зрители разных поколений.
Распространению традиционных песен в широкие массы и совершенствованию исполнительского мастерства народных талантов способствовали сельские клубы, которые были открыты повсеместно в населенных пунктах. Создавались кружки художественной самодеятельности, в которые были вовлечены народные массы вообще и талантливая молодёжь в частности. Организовывались смотры, конкурсы исполнителей народных песен в населенных пунктах, в трудовых коллективах. Организуемые конкурсы между носителями изустной песенной поэзии становились настоящей школой мастерства для подрастающей талантливой молодёжи. Фольклорно-музыкальные экспедиции, проводимые Адыгейским научно-исследовательским институтом, экономики, языка, литературы и истории, Адыгейским областным центром народного творчества и культурно-просветительной работы, Адыгейским краеведческим музеем, собирательская работа отдельных ученых и любителей песенного фольклора в аулах Адыгеи и в местах компактного проживания адыгов в России и за рубежом способствовали выявлению талантливых сказителей, певцов.
По свидетельству адыгского фольклориста Ш.Х. Хута, ему вместе с известнейшим фольклористом — нартоведом А.М Гадагатлем в i960 году пришлось записывать обработки текстов на магнитофонную ленту в исполнении нескольких сказителей и певцов в клубов аулов Вочепший и Эдепсукай.7 Весть об этом быстро разлетелась по ближайшим аулам. К вечеру в клубе собралось более 200 человек. Среди них были дети, взрослые и пожилые люди. Все они с затаённым дыханием в течение двух с половиной часов слушали пение и рассказы уважаемых носителей устно-поэтического творчества адыгов.
Осенью 1983 года фольклорная экспедиция в составе учёных: кандидата филологических наук, научного сотрудника Кабардино-Балкарского научно-исследовательского института (КБНИИ) З.Ш. Налоева, научного сотрудника Адыгейского научно — исследовательского института (АНИИ) Ш.Х. Хута и директора Адыгейского областного научно — методического центра народного творчества и культурно — просветительной работы (АОНМЦ НТ и КПР) Г.Ю. Схаплока, автора этих строк, выехала в а. Псейтук. Этот аул издавна славится своими музыкантами, замечательными певцами — исполнителями адыгских традиционных народных песен. Псейтук подарил своему народу таких гениальных певцов и сказителей: Ушъый К1ыщыкъу (Уси Чишук), Ушъый (Уси) Бэрыч, Юсуф Усток, Салих Дзетль,Зечерий Ахиджак, Ибрагим Хушт, Гарун Тлецерук, Махмуд Туркав, Аюб Туркав, Черим Коблев, Бирам Ахиджак,просветитель и собиратель адыгского фольклора Хамид Тлецерук, прославленная гармонистка Минфет Коблева. Один лишь этот аул Псейтук подарил профессиональному искусству таких замечательных музыкантов, певцов и актёров, как народная артистка РСФСР Гошнау Аюбовна Самогова, заслуженный деятель искусств РСФСР Меджид Салихович Ахиджак, заслуженная артистка РСФСР народная артистка Республики Адыгея Клара Сагидовна Хурум, заслуженный артист РСФСР, народный артист Республики Адыгея Керим Хамидович Тлецерук, народный артист Республики Адыгея Мухтар Зечериевич Усток, выпускник Ленинградской консерватории, большой знаток и исполнитель адыгских традиционных героических народных песен, заслуженный работник культуры Шабан Умарович Ахиджак.
Прибыв в этот аул, мы остановились в доме талантливого народного музыканта — инструменталиста Гаруна Хамидовича Тлецерука, которого я знал ещё с 1961 года. Он виртуозно исполнял адыгские народные мелодии на адыгской гармошке, ши-чепшине и камыле. Не будет преувеличением сказать, что в то время во всей Адыгее он был единственным мастером -изготовителем музыкального инструмента камыл и исполнителем мелодиий на камыле. Гарун был ещё и большим знатоком традиционного песенного фольклора.
За короткое время у Гаруна собралось много народу. Среди них были и известные исполнители народных песен
Чувствовалось, что у исполнителей отработанный песенный репертуар. Всем певцам Гарун аккомпанировал на разных адыгских музыкальных инструментах.
Присутствующие попросили известного певца и знатока адыгского песенного творчества Махмуда Хасановича Туркава исполнить шуточную народную песню «Щырыт1ым» («Ширитим»). Все знали, что эту песню он исполняет виртуозно. Махмуд неоднократно пытался спеть, но каждая попытка заканчивалась безуспешно. Заур Налоев настоятельно просил сделать всё возможное и невозможное, чтобы он записал и увёз эту песню.
Вдруг Гарун обратился к нам: «Вы готовы?». Мы включили свои магнитофоны, присутствующие замерли, в комнате стало тихо. Гарун на шичепине сыграл вступление и прекрасным хрипловатым бархатным баритоном запел «Щырыт1ым», остальные певцы подхватили «жъыу», и живительным родниковым ручейком разлилась по округе песня. Спели последний куплет. Опять наступила тишина, словно завороженные молчали сами исполнители и все присутствующие. Вдруг Заур Налоев встал и подошёл к Гаруну, с присущей ему добротой обнял его крепко и сказал: «Если за время экспедиции кроме этой не записал ни одной песни, я уехал бы домой с глубоким чувством исполненного долга». И я, и Шамсудин испытывали чувство радости и солидарности с талантливым учёным-фольклористом исследователем, страстным и опытным собирателем адыгского фольклора.
Характерно, что наши адыгейские народные певцы и сказители, в присутствии многочисленной аудитории, больше вдохновляются и намного лучше, естественнее исполняют фольклорные произведения вообще и современные поэтические в частности.
Отличительная особенность бытования и распространения адыгских народных песен в советский период состояло в том, что они занимали значительное место в репертуаре коллективов художественной самодеятельности. Участники самодеятельных художественных коллективов взыскательно относились к своему репертуару. В репертуар они включают лишь те народные произведения, которые характеризуются большими идейно-художественными достоинствами. Народные песни, в целом неудовлетворяющие эстетическим запросам самодеятельных артистов и их слушателей, совсем отклоняются ими. Произведения же, частично пригодные, обрабатываются участниками художественной самодеятельности. Красноречивым свидетельством тому служит история создания и распространения стихотворно-музыкального произведения «Сэ сиорэд» («Моя песня»).
Участник народного фольклорного ансамбля «Ащмэз» Псейтукского сельского Дома культуры Тахтамукайского района Аюб Туркав услышал эту песню на вечеринке в а. Хаштук и запомнил её. Через некоторое время предложил своим коллегам включить песню в свой репертуар. Однако те отказались, так как содержание текста не удовлетворило их. Тогда Аюб Туркав сочинил новый текст и песня была принята после совместной доработки коллективом художественной самодеятельности. Она понравилась и слушателям. Вскоре эту песню стали исполнять во всей Адыгее.
Традиционные адыгские народные песни привлекают к себе внимание не только участников художественной самодеятельности, но и профессиональных певцов, а также коллективов профессионального музыкального искусства. Так, например, исследуемые произведения занимали значительное место в репертуаре народной артистки РСФСР Г. А Самоговой, народного артиста РСФСР, члена Союза композиторов певца У.Х. Тхабисимова, К. К. Хейшхо, Ш.У.Ахиджака, Т.Р. Нехай, Ч.М. Анзарокова, А.А. Хачака, М. Дзыбова С.Е. Схаплок ( Хуако ). Репертуар Адыгейского Государственного ансамбля народной песни «Исламей» формирован произведениями только песенного фольклора адыгов.
Адыгейская народная песня прозвучала на профессиональной сцене в середине пятидесятых годов двадцатого века в исполнении талантливой солистки Адыгейского ансамбля песни и танца, заслуженной артистки РСФСР З.Х.Чич. В исполнении этой замечательной певицы песня «Гощэгъэгъым игъыбз» («Плач Гошегега») звучала на кремлёвской сцене в 1957 году, в дни празднования 400-х летия добровольного воссоединения адыгейского народа с Россией.
Адыгея — республика с развитым самобытным традиционным многонациональным самодеятельным творчеством. Нашими самодеятельными артистами создано подавляющее большинство произведений современной народной песенной поэзии Адыгеи. Они же являются первыми их исполнителями и популяризаторами. Так, например, песня «Адыгэмэ яорэд» («Песня адыгов»), сочиненная жителем аула Шовге-новский Шовгеновского района Битлостаном Чаковичем Тазовым и отшлифованная членами Народного фольклорного ансамбля Шовгеновского районного Дома культуры, была исполнена на областном фольклорном фестивале. Песня эта понравилась фольклорным коллективам из других районов. Она была подхвачена ими, и её стали исполнять во всех адыгейских аулах. Впоследствии песня она была исполнена на заключительных концертах Первого Всесоюзного фестиваля
Как отмечалось выше, произведения адыгейской народной песенной поэзии советской эпохи исполняет весь народ. Но, разумеется, качество исполнения у разных людей неодинаково. В Адыгее проживало и сейчас проживает большое число знатоков и мастеров исполнения произведений современной народной песенной поэзии, тех, кого можно назвать народными певцами и сказителями. В свою очередь, эта масса народных исполнителей неоднородна. Различаются они как по характеру репертуара, так и по манере исполнения. Одни из них отдают предпочтение пшинатлям и хохам , здравницам, другие — песням, третьи же с любовью исполняют и те и другие.
По манере исполнения песен адыгейские народные певцы подразделяются на две условные группы. К первой группе относятся певцы, исполняющие песни в духе сложившегося народного песнопения. Чаще всего они профессионально безграмотные люди, родившиеся до Великой Октябрьской революции. Их можно назвать старшим поколением певцов.
Вторую группу составляет народные певцы, исполнительское мастерство которых зиждется, в основном, на народных исполнительских традициях, но допускающие некоторый профессионализм в исполнении песен. Большинство из них профессиональное грамотные люди, исполняющие песенно-поэтические произведения под руководством профессиональных музыкантов. Они относятся к среднему поколению адыгейских певцов советского периода.
Яркими представителями первой группы являются выдающиеся исполнители произведении народной словесности адыгов Алий Схаляхо и Габидет Беретарь.
Талантливый певец и сказитель Схаляхо Алий родился в ауле Афипсип Теучеж-ского района в 1882 году. Обладая исключительной памятью, огромной творческой фантазией и прекрасным исполнительским дарованием, Схаляхо Алий в своём творчестве сохранил не только эпическое наследие адыгейского народа, но и современные произведения, начиная с песен, рождённых после Октябрьской революции.
Репертуар Схаляхо А.М. состоял как из произведений традиционного песенного фольклора, так из произведений советской эпохи. Он был искусным исполнителем произведений изустной прозы и поэзии. Современные песенно-поэтические произведения занимали значительное место в его репертуаре.
Характерно, что те или иные произведения он стремился исполнять в духе традиций жанров, в котором они относились. Так, например, пшинатли Алий Магаметович пел так же, как нартские эпические песни и пшинатли об Айдемиркане речитативно
—напевно, а поэтические произведения малых форм — в духе исполнения традиционных лирических песен. Излюбленными поэтическими произведениями Схаляхо были пшынатли о Ленине, о партии, о революции, которые он исполнял наподобие пшынатлей о нартах Шабатыныко, Хымышыко Пэтэрэза, Саусэрыко и др.
Габидет Люховна Беретарь родилась в 1897 году и выросла в ауле Нечерезий Теу-чежского района Адыгейской автономной области в семье крестьянина. Её песенное искусство, как и других народных исполнителей, достигло высот после установления Советской власти в Адыгее, особенно, в годы коллективизации и культурной революции. Семья её одной из первых вступила в колхоз, и Габидет стала активной труженицей колхозных полей. Аудитория её изменилась количественно и качественно. Теперь её пение слушали десятки мужчин и женщин, занятые созидательным коллективным трудом. Местами же её исполнения песен стали полевые станы, избы-читальни, колхозные клубы. Её голос стал звучать по областному радио.
Основу репертуара Габидет Беретарь составляют народные лирические песни разного плана, например, народная песня-плач «Табыумэ». («Пожалуйста») и жизнерадостная песня советской эпохи «Косынкэ плъыжь». («Красная косынка»). Объясняется это тем, что она обладает от природы хорошо поставленным голосом и умением внутренне прочувствовать и передать содержание исполненной песни. Только один Адыгейский научно-исследовательский институт экономики, истории, языка и литературы записал от неё более ста произведении адыгского традиционного песенного фольклора.
Исполнительское мастерство второй группы певцов адыгейских народных советских народных песенно-поэтических произведений может быть охарактеризовано на примере творчество Тлюстенбия Чаковича Тазова, Туркава Аюба Исмеловича, Аш-хамафова Аслан Исмаиловича, Беданокова Хазреталя Хаджибечировича, Нехай Тамары, Схаплок (Хуако) Сусанны.
Таким образом, бытование и исполнение народной песенной поэзии советской эпохи обладают определенным своеобразием, обусловленным социальноэкономическими и общественно-политическими условиями жизни адыгейского народа. Если до Октябрьской социалистической революции знатокам фольклора и мастерам исполнения устно-поэтических произведений вообще, песенной поэзии в частности, приходилось остерегаться козней правящей верхушки и преодолевать, чинимые ими всевозможные препятствия, то в советское время народные певцы стали получать всяческую поддержку и помощь. Изменился количественный и качественный состав, как исполнителей, так и слушателей, повысился образовательный ценз тех и других. Расширились места исполнения и круг слушателей. Коренные изменения претерпела и форма бытования народной песенной поэзии. Если до революции она смогла существовать лишь в устной форме, то с созданием адыгейской письменности народное устно-поэтическое творчество стало жить и в письменной форме. Традиции дореволюционных народных певцов — джегуако стали продолжать коллективы художественной самодеятельности. Главную роль в деле сохранения, пропаганды и распространения современной народной поэзии играют функционирующие при учреждениях культуры фольклорные коллективы.
Литература
1.Керашев Т.М. О сказаниях и сказках народа адыге // Адыгейские сказания и сказки. — Ростов
—на — Дону: Азчериздат, 1937. — С. 4.
2.См: Хан — Гирей, Записки о Черкесии. Т.1.-СПБ, 1836, рукопись, хранящаяся в библиотеке УГВИА СССР; Ногмов Ш.Б. История адыгейского народа — Нальчик, 1958; Абрамов Я. Кавказские горцы. — Краснодар, 1927; Белл Дж. Дневник пребывания в Черкесии в 1837, 1838 — 1839 годах. — Париж, 1841; Дубровин Н. Черкесы (адыге) // История войны и владычества русских на Кавказе. — СПБ, 1871; Люлье Л.Я. Черкесия. — Краснодар, 1927.
3. См: Ногмов Ш. Б. История адыгейского народа. — Нальчик, 1958. — С.-84; Дубровин Н. Черкесы (адыге). — Краснодар, 1927. — С. 82-83; Веселовский А.Н. Историческая поэтика. — Л., 1940.
4.Веселовский А.Н. Историческая поэтика. — Л.: ГИХЛ, 1940. — С. 491.
5.Керашев Т.М. О сказаниях и сказках народов адыгеи // Адыгейские сказания и сказки. — Ростов-на-Дону: Азчериздат, 1937. -С. 5-6.
6. Горданов В.К. Общественный строй адыгских народов. — М.: Наука. 1967. — С. 172; Керашев Т. Искусство адыге // Революция и горец. — №2-3. — Ростов-на-Дону, 1932.
7.Хут Ш. Х. Традиции бытования и исполнения адыгейской волшебной сказки // Учёные записки АНИИ. — Т. ХУЛ. — Майкоп, 1973. -С. 300-304.
Схаплок Г.Ю.
