Решаем вместе
Знаете, какая помощь от государства необходима, чтобы реализовать свой потенциал на максимум?
Телефоны приемной:

КУРГАН СЛОВА И СЛАВЫ

07 декабрь 2017, Четверг
1 478
0
В статье дается краткая биографическая справка, описывается научно-просветительская деятельность, оцениваются достижения выдающегося представителя адыгской интеллектуальной элиты и политического деятеля Султана Хан-Гирея. В своих трудах он предстает как фольклорист, литератор, историк, этнограф, лингвист, автор ряда значимых политических трактатов.

Ключевые слова: писатель-просветитель, художественная литература, образы, патриотизм, дружба народов.

Ткг article gives a brief biographical note describes scientific and educational activities, evaluates the achievements of outstanding representative of Adygea intellectual elite and political figure Sultan Khan Girey. In his writings he appears as the specialist in folklore, writer, historian, ethnographer, linguist, author of a number of important political treatises.

Keywords: writer, enlightener, fiction, images, patriotism, friendship of peoples.

Писатель-просветитель — историк, этнограф и фольклорист — Султан Хан-Гирей прожил недолгую, но насыщенную и богатую событиями жизнь. Родился он в 1808 году в семье представителя феодальной верхушки. Его отец Магмет Крым-Гирей от преследований протурецки настроенных адыгов вместе со своими подданными переселился на правый берег реки Кубани. Перед смертью он завещал отвезти своего малолетнего сына Хан-Гирея генералу А.П. Ермолову, командовавшему тогда русскими войсками на Кавказе. А.П. Ермолов определил мальчика в тифлисскую гимназию, а после её окончания — в Петербургский кадетский корпус, являвшийся в то время лучшим военным учебным заведением России.

Военная карьера С. Хан-Гирея сложилась довольно удачно. Он показал себя храбрым и способным офицером, участвовал в русско-персидской (1826 — 1828 гг.) и в русско-турецкой (1828 — 1829 гг.) войнах. За отвагу и умелые действия в бою был удостоен высоких наград, по служебной лестнице он продвигался также успешно. В начале 1830 года С. Хан-Гирей в чине штабс-ростмистра был переведён в лейб-гвардию Кавказско-Горского полуэскадрона конвоя его императорского величества Николая Первого, а в 1832 г. возглавил эту престижную воинскую часть.

Личное благополучие не приносило главного — душевного спокойствия. Его терзали мысли о затянувшемся кровопролитии на Кавказе. Он пришёл к мысли, что знание истории, культуры, обычаев и традиций будет способствовать сближению русского и адыгского народов. Так С. Хан-Гирей приступил к созданию книги об адыгах.

Благодаря хорошему знанию истории и культуры соотечественников, работа над рукописью продвигалась быстро. Когда уже была написана значительная часть книги, автору пришлось ускорить её создание. Дело в том, что шеф жандармов граф А.Х. Бенкендорф сообщил С. Хан-Гирею о решении Николая I ехать на Кавказ и о том, что царь поручает ему написать в течение 4-7 недель записку о черкесах. Окрылённый представившейся возможностью довести свои мысли и идеи до самого императора, С. Хан-Гирей своевременно завершил работу над книгой. Так, в 1836 году был создан основной историко-этнографический труд учёного, получивший название «Записки о Черкесии». Здесь дана емкая характеристика основных отраслей народного хозяйства адыгов первой половины XIX в. — земледелия, скотоводства, пчеловодства, охоты и рыболовства, кустарных промыслов и ремесел, торговли. Большой интерес представляет проведенный автором анализ традиционных общественных институтов адыгов — аталы-чества, гостеприимства и куначества, традиционной военной культуры.

Царь остался весьма доволен работой С. Хан-Гирея. Свидетельством тому служит то, что ему был присвоен чин полковника, высокое звание флигель-адъютанта. Однако ни сам Николай I, ни его окружение не приняли предложений автора о мирном присоединении Кавказа к России. Они были изложены в последней главе труда «Некоторые мнения о мерах и средствах для приведения черкесского народа в гражданское состояние кроткими мерами, с возможным избеганием кровопролития».

Хан-Гирею также принадлежат большие заслуги в деле обогащения, публикации и изучения народного искусства слова. Он хорошо знал родной фольклор, обрабатывал его различные жанры и включал в свои литературные произведения. Собирательская работа учёного-фольклориста носила целенаправленный характер. Хан-Гирей пользовался фольклорными образцами в своём литературном творчестве. Популярные среди адыгов народные предания легли в основу многих его художественных произведений. Так, его повесть «Черкесские предания» основана на устном повествовании «Перекати-поле», а рассказ «Наезд Кунчука» представляет собой литературное переложение преданий, посвященных отражению адыгами военного натиска Крымского ханства. При этом писатель, сохраняя сюжет, намного улучшает художественную форму народных повествований.

Характерна в этом отношении повесть «Черкесские предания», которая, без преувеличения, до сих пор может служить образцом обработки фольклорных повествований и создания на их основе произведений профессиональной литературы. Положенная в основу её сюжета известная адыгская притча «Кто меня выдаст? Разве что перекати-поле!», была значительно расширена за счёт включения в неё мифологических и исторических преданий, большого числа этнографических материалов, призванных помочь непосвящённым читателям глубже понять и усвоить идейнотематическую сущность и систему образов повести и т.д.

Рассматриваемое произведение примечательно ещё и тем, что в нём содержатся интересные высказывания автора о значении фольклора, деятельности джегуа-ко, характере и видах историко-героических песен, о преданиях и сказаниях адыгов. И сейчас не утратили своей ценности наблюдения С. Хан-Гирея о соотношении взаимосвязей историко-героического эпоса и различных жанров несказочной прозы.

В научном труде «Записки о Черкесии» и в повести «Черкесские предания» автор посвятил устно-поэтическому творчеству специальные главы, в которых поднял и успешно решил множество проблем. В названных работах Хан-Гирей сделал первую попытку характеристики нартского эпоса. Особое внимание писатель обратил на образы богатырей Саусрыко и Ашамеза, божества Тлепша, считая их одними из важнейших персонажей героического эпоса. Здесь же автор впервые сообщает о существовании праздника в честь Саусрыко. По его словам, один из весенних вечеров специально готовились к приезду Саусрыко: готовили еду для нартского богатыря, закладывали в кормушку сено для его коня Тхожия. Саусрыко был один и не мог посетить всех, поэтому все приготовленное съедали случайные гости и их лошади. Праздник был посвящен божеству Созереш.

Особое внимание Хан Гирей уделил историко-героическим песням и сопутствующим им преданиям. Ученый отмечает большое значение, которое адыги придавали народным преданиям и ту огромную роль, которую они играли в общественной жизни адыгов. В частности он пишет: «Старые сказания (точнее предания — М.Ш.) весьма интересны для любителя старины: они служат истолкованием и дополнением, как я говорил, древних песен и вместе с песнями составляют единственные, бесценные материалы для предысторической эпохи народа, а названия мест событий и древние оружия, хранящиеся и поныне в известных семействах, свидетельствуют, что в старых сказаниях заключается много истины»1.

Чрезвычайно ценно то, что Хан Гирей свои выводы и обобщения по фольклору делал не умозрительно, а на основе богатого и разнообразного фактического материала.

Однако в отборе устно-поэтических произведений больше всего отразилась классовая ограниченность его мировоззрения. Внимание ученого привлекли лишь изустные произведения, в которых прославлялись представители господствующих классов. Предпочтение своему классу он проявлял и в том, что отдавал определенную дань истории аристократического происхождения фольклора. Об этом свидетельствуют следующие слова первого адыгского фольклориста: «можно подумать, что в старину знатнейшие люди, страстно любившие поэзию, сами слагали песни и руководили певцами своими советами и вкусом»2.

Наличие указанных и других недостатков в деятельности адыгского ученого, писателя-просветителя вовсе не умаляет его заслуг перед адыгской фольклористикой, основоположником которой он является по праву. Теоретические изыскания Хан-Гирея, основанные на уникальном фактическом материале, зачастую остаются до сих пор непревзойденными и являются ценным подспорьем в изучении народной словесности адыгов и в наши дни.

Во время пребывания в Петербурге и его службы при царском дворе С. Хан-Гирей общается не только с государственными деятелями, но и с прогрессивными литераторами, артистами, художниками, музыкантами. По свидетельству литератора В.П. Бурнашева, он посещал литературные «четверги», устраивавшиеся редактором и издателем популярных в то время журналов «Русский вестник» и «Сын Отечества» Н.И. Гречем. На этих «четвергах» бывал и А.С. Пушкин. Поэтому не исключено, что они были знакомы.

В «Записках петербургского старожила» В.П. Бурнашев довольно подробно описывает внешний вид С. Хан-Гирея. Мы его приводим здесь в надежде, что это описание подвижет наших художников создать портрет выдающегося просветителя адыгов. Надеемся, что оно будет интересным и для других читателей. «В один из четвергов к Н.И. Гречу, — пишет В.П. Бурнашев, — явился новый гость, и гость оригинальный... Неожиданно среди разнокалиберного сборища, в котором преобладали статские сюртуки, фраки, вицмундиры, явился молодой человек, статный, тонкий, грациозно-гибкий, среднего роста, с маленькою головкою, имевшею симпатичное лицо, несколько смугловатое, при томных карих глазах, при шелковистых русых усиках, при каштановых, остриженных под гребёнку волосах. Что-то необыкновенно живое, доброе, привлекательное развито было в этом новом госте. В выражении лица, во всем его облике и в самих манерах гостя было что-то грустное, застенчивое, но далеко не боязливое, и глаза его, постоянно томные, метали по временам искорки, выражающие однако не гнев, а энергию. Этот гость был одет в вице-форму лейб-гвардии Горского полуэскадрона, то есть на нем был красивый синий чекмень, перетянутый ремнем и покрытый серебряными галунами на груди, полах, патронницах и круглом воротнике, из под которого виден был голубой бешмет из шелковой тар-маламы, обшитый также галуном. На плечах были пышные полковничьи эполеты с царским вензелем; с правого плеча спускался серебряный аксельбант, что означало звание флигель-адъютанта. На шее по голубому бешмету были орденские ленты, станиславская и анненская, поддерживавшие ордена, дававшиеся мусульманам, то есть без изображения ликов святых, а с государевым вензелем с короною. Кто же был этот молодой черкес, гвардии полковник и флигель-адъютант? То был Хан-Гирей»3. Автор живописно передаёт выражение лица и глаз, а за ним детальное описание военной формы и наград.

Не случайно С. Хан-Гирей посещал литературные «четверги» Н.И. Греча.Он испытывал желание писать художественные произведения. Однако своё желание ему удалось осуществить лишь в 1839 году. Осенью этого года им была написана романтическая повесть о Кавказе «Черкесские предания». Вслед за нею были созданы очерковые повести «Князь Канбулат», «Бесльний Абат», «Князь Пшьской Аходягоко» и рассказ «Наезд Кунчука».

Художественные произведения С. Хан-Гирея характеризуются высокими идейноэстетическими достоинствами. Безграничная любовь к родной земле, готовность к самоотверженной борьбе за ее свободу и независимость, романтическая любовь и гуманизм — ведущие темы его повествований. Очерковые повести С. Хан-Гирея отличаются объективной оценкой как положительных, так и отрицательных сторон деятельности знаменитых в то время черкесов.

Особое внимание писателя к героико-патриотической тематике объясняется историческими условиями, его стремлением побудить русский царизм к мирному решению вооруженного конфликта на Северо-Западном Кавказе. Симпатии автора на стороне мужественных борцов за свободу и независимость родной земли. Он не скрывает своей любви к тем героям, для которых интересы народа превыше всего.

Повесть «Черкесские предания» является наиболее крупным и художественно совершенным литературным творением писателя-просветителя. Она состоит из новелл, в основе которых положены некоторые народные предания адыгов. Сюжетную канву повести составляет повествование о героической борьбе с крымско-турецкими захватчиками и трагическая судьба основных героев — храброго юноши Джамбулата и его возлюбленной красавицы-княжны.

Показательно начало повествования. Повесть открывается рассказом о тризне по случаю годовщины со дня гибели сына князя-старшины Жаниевского племени (автор называет его «жанинским поколением» — М.Ш.) в битве с иноземными колонизаторами. Погибший юноша является родным братом героини повести. В произведении описывается не обыкновенный траурный обряд. Тризна начинается с прослушивания, обсуждения и одобрения представленной группой джегуако на суд друзей и родственников сочиненной ими песни о храбром юноше. В ней, по словам автора, восхваляются подвиги княжича, его жизнь, подобная светлой заре,алмазной струе, разлившейся по горизонту отеческого неба, и как молния, исчезнувшей во мраке черных туч скопившихся над его землей; разум юноши уподобляется разуму книги, его щедрость — майскому дождю.

В своей речи перед собравшимися князь-старшина призывает соотечественников выступить против захватчиков, крымских татар, не щадя своей жизни. В награду за ратные подвиги он обещает выдать замуж свою красавицу-дочь тому юноше, который отличится в бою. Поскольку претендентов на руку и сердце княжны среди жанеевских молодых богатырей было немало, то такое предложение ее отца должно было сыграть большую положительную роль. В качестве основных поклонников юной красавицы в повести фигурируют ее центральные персонажи Джембулат, Тембулат и Канлы.

Автор вносит в героико-патриотические мотивы произведения любовную интригу. Наиболее удачливым из названных юношей является Джембулат, который открыто и честно борется за достижение своих целей. Его соперник, молодой Канлы, все время оказывается на втором месте. Самый молодой из трех претендентов Тембулат дружит с Джембулатом, но не решается признаться ему в своей любви к княжне.

Коварный и кровавый Канлы стремится убрать со своего пути Джембулата и для этой цели использует пылкого Тембулата. В то время, когда Канлы тайно подготавливал Тембулата к убийству своего старшего друга, Джембулат и княжна попадают в плен к крымскому хану.

Положение пленных осложняется тем, что татарскому правителю пришлась по душе юная черкешенка и он решил жениться на ней. Но стойкость и мужество Джембулата спасают девушку. Хан Магомет-Гирей вынужден разрешить ей и Джем-булату вернуться домой. Вскоре они поженились.

Но все это время Канлы усиленно натравливал Тембулата на своего соперника. Во время очередного наезда Тембулат не устоял перед коварными увещеваниями Канлы и убил спящего Джембулата. Осознав гнусность своего поступка, Тембулат вскоре убивает и самого Канлы. Впоследствии Тембулат женится на княжне.

Нравственный облик персонажей повести Хан-Гирея «Черкесские предания» проявляется по-разному и в их отношениях к врагам родной земли. Например, подлинные патриоты Джембулат, Тембулат, княжна и ее отец питают лютую ненависть к крымским поработителям. Интересы своего народа для них превыше всего. В их образах сконцентрированы лучшие черты характера адыгов: мужество, патриотизм, верность долгу, правдивость и т.п. Характерно, что самые привлекательные нравственные качества обнаруживает княжна, которая не только смогла устоять перед угрозами и соблазнами в крымском плену, но также смогла отомстить за своего невинно погибшего мужа, нашла в себе силы остаться в живых ради сына. Она справедливо считает, что «На свете есть звери, не голодом, но страстями бурными влекомые к преступлениям... На свете есть такие люди-звери! Нет! Я должна жить для сына»4.

Княжна имеет в виду прежде всего коварство Канлы, в образе которого воплощены самые гнусные людские пороки: лицемерие, зависть, жестокость. В противовес патриотам родной земли, Канлы для достижения своих корыстных целей готов предать интересы народа в угоду крымско- турецким завоевателям. К этой категории «людей-зверей» относится также крымский хан Магомет-Гирей и его сподвижники.

Значительный интерес представляет художественная речь повести «Черкесские предания», которая характеризуется определенным своеобразием. Хотя произведение написано на русском языке, автору удалось придать ему национальный речевой колорит, что достигается умелым использованием национальной лексики и фразеологии. Адыгские образные слова и выражения, встречающиеся в повести, достаточно сильно воздействуют на ее повествовательный стиль.

Язык персонажей повести специфичен и индивидуализирован. В соответствии с возрастом, характером и положением говорящего, а также ситуацией, речь героев приобретает своеобразные черты. Степенный и уравновешенный князь-старшина во время тризны произносит спокойную и мудрую речь: «Благодарю провидение! — сказал печальный отец воспетого наездника. — Теперь спокойно, без ропота на судьбу войду я в могилу, вероятно уже близкую передо мной. Сколько родов княжеских и высоких дворян не существует уже в нашем отечестве, но немногих из них сохранила отчизна! Со смертью того, чья жизнь здесь, среди нас, жанинцев, воспета, древний наш дом почти пресекся; я уже стар, смерть давно гнездится в дряхлом моем теле — я считаю себя ненадолго гостем здешнего мира, но прославленный отечеством род не умрет»5.

Речь Джембулата в начале встречи с княжной отличается романтической экспрессивностью, неуверенностью и нерешительностью: «Ты ли это, княжна? Ах! Как я боялся, как я страдал, думал, что ты уже не придешь! Я было потерял надежду видеть тебя!»6 В конце же встречи, когда девушка предложила ему служить отчизне из любви к ней, князь заговорил более рассудительно: «Скажи, гордая княжна, как могла бы ты без презрения видеть человека, в груди которого обыкновенная любовь к женщине воспламеняет святую любовь к отечеству, любовь, высшую в нравственном мире человека, как божество среди творений, недоступную существам подлым, как добродетель отцеубийце? Ничтожный огонь, который мы попираем ногами, может ли зажечь во мраке великолепное солнце?»7Однако романтически-возвышенный пафос, как видим, сохранился и здесь.

Речь Канлы пересыпана то льстивыми ласковыми словами, то угрозами, то хвалебными выражениями, целью которых является соблазнение юноши на подлое убийство. Соответственно, она то спокойная, то торопливая, то жесткая и т.п. Для достижения своих коварных замыслов, Канлы может даже изменить голос. Например, встретил словами: «Достойный сын своего отца! Дай мне тебя обнять!»8 — вскричал с восторгом Канлы».

Национальная лексика и фразеология ощущается не только в речи основных героев, но и в авторском слове и в речи других персонажей. Хотя, как выше отмечено, повесть «Черкесские предания» написана Хан-Гиреем на русском языке и предназначена в основном для русского читателя, автор широко использовал специфические обороты речи, характерные для устной словесности и бытового общения адыгов.

Интересно при этом отметить, что адыгская лексика и фразеология в русском контексте не инородны. Встречающиеся в авторской речи и в языке персонажей национальные лексические и фразеологические обороты составляют то единство, которое предопределяет своеобразие художественной речи анализируемой повести, её колорит. Причем, использование национальной лексики и фразеологии для автора не самоцель, а средство передачи психологии, миропонимания, обычаев и нравов адыгов.

Таким образом, проведенный анализ повести Хан-Гирея «Черкесские предания» с точки зрения её фольклоризма, показывает, что она написана по принципу генетической преемственности фольклорных традиций. При этом писатель сохранил сюжетную линию и стилистическую основу базового народного предания, на котором зиждется всё произведение. В соответствии с идейно-тематической направленностью повести писатель расширил и обогатил основной сюжет фольклорноэтнографическими материалами, философскими и лирическими отступлениями, а также различного рода авторскими комментариями и пояснениями.

В то же время «Черкесские предания» — не пересказ народных повествований, а пример чисто литературного осмысления изустных преданий. Писатель не скрывает, что пользуется материалами народной словесности. Напротив, он часто ссылается на них, употребляя слова «по выражению предания», «как говорит предание» и т.п. Однако, главенствующую роль в повествовании занимает авторское слово и авторский рассказ. Другими словами, Хан-Гирей художественно оформил то, что создано народным творчеством адыгов, и в этом достоинство его литературного мастерства.

Историко-героической теме посвящены также рассказы Хан-Гирея «Наезд Кун-чука» и «Князь Канбулат». Политическая проблема поставлена и в художественных очерках писателя «Бесльний Абат» и «Князь Пшьской Аходягоко». Как и в «Черкесских преданиях», Хан-Гирей в этих произведениях стремится создать образ мужественного человека, обладающего широким государственным кругозором. Таковы жанинский старшина в «Черкесских преданиях», зовущий народ к борьбе с врагами отчизны, к приумножению её славы; Бесльний Абат, заботящийся о благе народа и стремящийся предотвратить нависшую над его родиной колонизаторскую войну русского царизма; князь Пшьской Аходягоко, ищущий пути мирного решения военного конфликта на Северо-Западном Кавказе.

Хан-Гирей был образованным, широко эрудированным человеком своего времени. По свидетельству уже упоминавшегося В.П. Бурнашева, он владел арабским и тюркским языками, хорошо знал русский и свой родной, адыгейский язык. За свою короткую жизнь Султаном Хан-Гиреем сделано немало. Он оставил нам творческое наследие, состоящее из 5 художественных произведений и 3 научных работ.

В своих научных работах Хан-Гирей ставил вопрос о просвещении адыгов, об открытии школ и обучении детей как дворян, так и крестьян, создании и введении письменности на адыгском языке и т.д. Для деятельности Хан-Гирея характерно критическое осмысление действительности, стремление изменить общественнополитическую и культурную жизнь адыгских народов к лучшему.

Резкое ухудшение здоровья вынудило С. Хан-Гирея вернуться на Кубань, в Ека-теринодар (ныне Краснодар). Вернувшись из С.-Петербурга, он женился. Незадолго до женитьбы он писал о будущей жене: «Я перекраил бы платье моей будущей жены на европейский лад... только, признаться боюсь, что она вздумает, как дама европейского света, где так привольно жить попугаям, в двадцать четыре часа делать сорок восемь визитов, от чего Боже сохрани и помилуй меня, грешного! Хочу, чтоб моя жена занималась воспитанием моих детей — здесь первая ее обязанность — хочу и настою на своем! Я хорошо знаю глубокомысленный закон который повелевает правоверным держать жену, или, переводя буквально жен своих, под замком»9 Его жену звали Джавигул. Вскоре у них родился сын которого назвали Мурат-Гиреем.

В декабре 1842 года он скончался. С. Хан-Гирей был похоронен на небольшом кургане на окраине аула Тлюстенхабль Адыгеи.

Литература

1.Хан-Гирей. Избранные произведения. — Нальчик, 1974г. — С. 132.

2.Там же.

3.Бурнашев В.П. Из воспоминаний петербургоского старожила // Заря. СПб, 1871. — №4.

4.Хан-Гирей. Черкесские предания: Избр. произв. Вступ. Ст., сост. И общ. Ред. Р.Х. Хашхажевой. — Нальчик, 1989. — С. 149.


Шакова М.Ш.скачать dle 11.3
Наш коллектив
Партнеры